Текст песни
Это было в конце июля 2010 г. Мне исполнилось 33 года, и почему-то постоянно думала о смерти. Мне 33 – пора умирать, я должна умереть! Перебирала свою жизнь и искала: всё ли сделала и готова ли? – Конечно, не готова! Состояние этого ужаса менялось: то больше, то меньше, но совсем избавиться от этого никак не могла. Июль, огороды, засолка, суета – всё уводило меня от посещения службы. И вот снится мне сон: Иду по какому-то коридору в сумраке. Подхожу к закрытой двери, из неё свет по бокам просачивается. Вдруг она открывается, и вижу батюшку: стоит на коленях, молится, крестится, плачет, слёзы текут ручьем, а он о чём-то просит Бога, выпрашивает, плачет навзрыд. А потом поворачивается ко мне и говорит: «Что же вы делаете? Я же за вас и днем, и ночью стою! Что же вы делаете?» И плачет, и плачет, глаза мокрые, добрые, на нем подрясник серенький, с колен он так и не вставал. Плачет, отвернулся обратно. Дверь сама и закрылась. Мне так стыдно стало!
Правда, мы ничего не делаем, не молимся, не терпим, только грешим. И каемся только к причастию, а то и оставляем на потом. И так мне после этого к нему захотелось, прямо невозможно, к отцу родному. Вот, думаю, прибегу, упаду в ноги, спрошу: «Батюшка, ну что же ты так плачешь? Что мне сделать, чтобы ты не плакал так, ты скажи мне, только не плачь».
Отработала день, и вечером с напарницей бегом к нему – бегу, спешу. А он меня только увидел и издалека кричит мне: «Молчи!» Поняла тогда, что он об этом сне наверняка знал. Это не укладывается в моей голове. И только мысль об этом сне приходит – он мне: «Вот и молчи!» – и переводит разговор на книгу про Иоанна Златоуста. «Вот», – говорит, – читаю, а как будто про меня написано. Прямо всё так же!» «Вы читали? Нет?»
Мы стоим, не знаем, что сказать, о чём спросить. Шла вроде бы с вопросом, а всё никак не задаю. Он нас пирожками угостил с черникой. Сидим, жуём. Зачем бежала – забыла. Вот и давай у него про дни рождения, да про веселье спрашивать. Он как услышал, как закричит: «Я думал, вы по делу, а вы тут праздники праздновать собрались!» – «Пошли отсюда!» –строго так, но шуткою. Мы почти и побежали. Вот и сходила в ноги упасть!
Вот думаю, дура, пришла, а главного никак не сказала. Только такой батюшка был тогда замученный, весь жёлтый, еле-еле ходил. Сидит, говорит, а потом вдруг как-то замрет весь, напряжётся. Видно, боль у него была сильная. Очень обратила тогда на это внимание, особенно на отёки и желтизну. Уходила в тревоге: что-то не то, какой-то он не такой, похудел весь, видно, не спит ночами. О нас непрестанно молился. Чувствовала это. Даже часто ощущала, как зовет он меня, окаянную, на службу. А приеду, обязательно получу от него. Вразумлял он меня постоянно. Когда крестом, когда словом. Боялась к нему подходить. А тянуло к нему – невозможно. Если неделю не была, стыдно было, шла к нему будто в клетку с тигром – так меня лукавый, сидящий во мне, трепал. А сделать ничего не могу –надо, и ноги трясутся, а усидеть не могу – как притягивал батюшка меня к себе! Вот и получилось, что готовилась к смерти, а Господь забрал батюшку. Лукавый во мне чувствовал приближение его смерти. Вот и внушал мне страх смертный. Часто он бывает полезен, особенно мне.
Задолго до этого сна, ещё в Рождественский пост 2010 г, мне снится сон, и с крестом. Вижу дверь, какую-то огромную комнату, захожу в неё. А меня кто-то спрашивает: «Ты куда» – «Зачем здесь?» Говорю: «К батюшке хочу», – а в зале люди все в монашеском или в чёрном, по правую сторону. В середине – как в храме проход. Люди эти – кто стоит, кто сидит на каких-то деревянных нарах – двухъярусных кроватях, но не спят, а молятся, чуть прикрыв глаза. Все чего-то ждут. В конце зала (а в нём сумрак), в центре – огромная дверь, как врата, высотою метра три. Из-за них из щелей сочится яркий свет, какого-то неземного золотого цвета. Врата почти закрыты. Все знают, что здесь батюшка. Его ждут. Мне говорят: «Ляг на нары!» Ложусь. Но тут кто-то из людей начинает говорить: «Кто его сюда привел? Как он сюда попал?» Понимаю, что это про меня – пришла бесноватая, вот они и увидели «его».
Мне стыдно, а мне говорят: «А ты повернись лицом!» Перевернулась; где у меня раньше лежали ноги, легла головой. Вдруг чувствую, что нахожусь уже не только на нарах, а как будто раздвоилась: осталась и на нарах и в углу комнаты забилась. А в это время чья-то человеческая фигура отделилась от этих врат и идет ко мне. От её приближения становится страшно, и в то же время понимаю, что этот человек любит меня, хочет мне добра, он весь смирение и кротость. Это иеромонах в монашеском одеянии, с крестом на груди. На голове темные, гладкие волосы до плеч. Прямые черты лица, лицо плавное, овальное. И глаза очень добрые. Он очень похож на Христа на образе нерукотворном. Вот-вот, кажется, плащ его или мантия, распахнётся, а там свет.
Он берёт в правую руку свой крест и начинает меня им крестить. Крест белого, серебряного цвета. На нём распятый Христос. Зажимаюсь в угол, мне очень плохо. Всё болит, как будто сейчас разорвусь на части. Мечусь из стор?6?
Перевод песни
Long before this sleep, even in the Christmas post 2010, I dream dream, and with a cross. I see the door, some huge room, I go to her. And someone asks me: "You're where" - "Why is there?" I say: "I want to go to Batyushka," and in the hall, people are all in monastic or in black, along the right side. In the middle - as in the temple passage. These are someone who is worth who sits on some wooden bars - bunk beds, but do not sleep, but pray, slightly cover your eyes. All of something waiting. At the end of the hall (and in it, Dusk), in the center - a huge door, like a gate, a height of a meter three. Because of them, a bright light, some kind of unearthly gold color, will be composed of a bright light. The gates are almost closed. Everyone knows that here is the father. He is waiting. I have been told: "Lagged on Nara!" Loose. But here someone from people begins to say: "Who led him here? How did he come here? " I understand that this is about me - the launched, so they saw "Him".
I am ashamed, but I have been told: "And you turn face!" Turned over; Where I had left before, lay down my head. Suddenly I feel that I am no longer only on the horses, but as if it gotten it: I was left on the corner and the room was hammered. And at this time, whose human figure separated from these gates and goes to me. From her approaching becomes scary, and at the same time I understand that this man loves me, wants me good, he is all humility and meekness. These are hieromon in the monastic robe, with a cross on his chest. On the head dark, smooth hair to the shoulders. Direct features of the face, the face is smooth, oval. And the eyes are very kind. It is very similar to Christ on the image of a non-manual. That's, it seems that his raincoat or mantle will open, and there is light.
He takes his cross in his right hand and begins to baptize me. Cross white, silver color. On him crucified Christ. Press the corner, I feel very bad. Everything hurts, as if going to part now. Sinking out of Stor? 6?