Текст песни
небо исполосовано высоковольтными, небо пишет в дневнике пером перьевого облака.
кукушка, кукушка, скажи: сколько еще мне?
по чьей-то вине начинаем разбираться в вине, хоть оно все равно одинаково горькое.
и горько мне, и прошлое щекочет за пятки - с него гладки взятки,
и, наступая на веки канализационных стоков, мечтаешь поиграть с темнотой в прятки,
побить все рекорды и раствориться в стакане зеленого чая нерастворимой глюкозой.
не чаяла дожить до такого дня, когда боль станет новым видом наркоза,
и желтые розы перестанут быть символом расставания;
да только расставались и расставаться будут, будут убивать расстояния в состоянии комы,
а в дни летнего солнцестояния солнце не выйдет из своего горизонтного дома.
кукушка, кукушка, скажи, может уже совсем скоро,
и я зря на идентичные показатели циферблата загадываю желания,
которым сбыться не суждено до истления мирового заката.
мой маршрут жизненного пути заблудился и сломал навигатор,
в материнскую плату судьбы вшиты сломанные двоичные коды для самых страдающих,
чтобы потом с чистой совестью можно было сказать про спасение утопающих и с новым глотком кислорода пойти ко дну.
и с каждым новым временем года я снова тону в безразличии лиц
или просто серость и монотонность вошли моду и стали нормой.
то, что мечтаешь забыть, навсегда обречен помнить и на спину ловить ножи.
кукушка, кукушка, убей неопределенность, скажи:
припев:
сколько еще осталось на наших часах?
и когда оборвутся все нити путей?
и сколько еще наблюдать как рождается страх
в глазах, отражающих бездну потерь?
Перевод песни
the sky is streaked with high-voltage, the sky writes in a diary with a feather cloud pen.
cuckoo, cuckoo, tell me: how much more do I have?
through someone else's fault, we begin to understand the wine, although it is still equally bitter.
and I feel bitter, and the past tickles on the heels - bribes are smooth from it,
and, stepping on the eyelids of sewers, you dream of playing hide and seek with the darkness,
break all records and dissolve insoluble glucose in a glass of green tea.
I didn’t want to live to see the day when pain would become a new type of anesthesia,
and yellow roses will no longer be a symbol of parting;
but they just parted and will part, they will kill distances in a coma,
and on the days of the summer solstice, the sun will not leave its horizontal house.
cuckoo, cuckoo, tell me, maybe very soon,
and in vain I make wishes for identical dial indicators,
which are not destined to come true before the decay of the world sunset.
my route of life's journey got lost and broke the navigator,
broken binary codes are sewn into the motherboard of fate for the most suffering,
so that later, with a clear conscience, one could say about the salvation of the drowning and go to the bottom with a new breath of oxygen.
and with each new season I again drown in indifference of faces
or simply dullness and monotony entered fashion and became the norm.
what you dream to forget is forever doomed to remember and to catch knives on your back.
cuckoo, cuckoo, kill the uncertainty, say:
chorus:
how much is left on our watch?
and when will all the threads of the path be cut off?
and how much more to watch how fear is born
in the eyes that reflect the abyss of loss?
Смотрите также: