Текст песни
Мы жили в маленьком городе третьего Рейха, четвертого Генриха, в пятом доме на площади Банхофа, в тесных комнатах Руфа, построенных еще при Адольфе.
Нам было по двадцать, мы жили на тридцать евро в неделю, тратив больше половины на вино,
Мы ни разу, так и не сходили в кино, а ведь немцы те еще режиссеры.
И я не помню ни одной ссоры, кроме той, когда кто-то сжег наш флаг.
Мы смотрели Евро, пили пиво и я забыла, забил или нет тогда Погребняк,
Но Кержаков не попал точно.
А еще был Париж, Амстердам и Прага, русский Брюгге и Баден-Баден.
И Довиль, где гольфисты в Hermes и Lauren сначала курили план, а потом дышали на ладан.
Там пахло рыбой и коньяком, обгоревшими женщинами, но больше всего деньгами.
Мы купались в Ла-Манше, друг за друга стояли стеной,
А в Москву вернулись уже не нами.
Перевод песни
We lived in the small town of Third Reich, the Fourth Heinrich, in the fifth house on the square of Bahnoof, in the close rooms of the Rufa, built during the Adolfe.
We were twenty, we lived for thirty euros a week, spending more half on wine,
We have never come to the movies, but the Germans are still the director.
And I do not remember a single quarrel, except for that when someone burned our flag.
We looked euro, drank beer and I forgot, scored or not then Pogrebnyak,
But Kerzhakov did not hit for sure.
And there was Paris, Amsterdam and Prague, Russian Brugge and Baden-Baden.
And Deauville, where the golfists in Hermes and Lauren first smoked a plan, and then breathed incense.
It smelled of fish and brandy, burnt women, but most money.
We bathed in La Manche, they stood the wall for each other,
And not by us returned to Moscow.
Смотрите также: