Текст песни Белла Ахмадулина - Варфоломеевская ночь
- Исполнитель: Белла Ахмадулина
- Название песни: Варфоломеевская ночь
- Дата добавления: 15.03.2019 | 08:15:09
- Просмотров: 350
- 0 чел. считают текст песни верным
- 0 чел. считают текст песни неверным
Текст песни
Я думала в уютный час дождя:а вдруг и впрямь, по логике наитья,
заведомо безнравственно дитя,
рожденное вблизи кровопролитья.
В ту ночь, когда святой Варфоломей
на пир созвал всех алчущих, как тонок
был плач того, кто между двух огней
еще не гугенот и не католик.
Еще птенец, едва поющий вздор,
еще в ходьбе не сведущий козленок,
он выжил и присвоил первый вздох,
изъятый из дыхания казненных.
Сколь, нянюшка, ни пестуй, ни корми
дитя твое цветочным млеком меда,
в его опрятной маленькой крови
живет глоток чужого кислорода.
Он лакомка, он хочет пить еще,
не знает организм непросвещенный,
что ненасытно, сладко, горячо
вкушает дух гортани пресеченной.
Повадился дышать! Не виноват
в религиях и гибелях далеких.
И принимает он кровавый чад
за будничную выгоду для легких.
Не знаю я, в тени чьего плеча
он спит в уюте детства и злодейства.
Но и палач, и жертва палача
равно растлят незрячий сон младенца.
Когда глаза откроются - смотреть,
какой судьбою в нем взойдет отрава?
Отрадой - умертвить? Иль умереть?
Или корыстно почернеть от рабства?
Привыкшие к излишеству смертей,
вы, люди добрые, бранитесь и боритесь,
вы так бесстрашно нянчите детей,
что и детей, наверно, не боитесь.
И коль дитя расплачется со сна,
не беспокойтесь - малость виновата:
немного растревожена десна
молочными резцами вурдалака.
А если что-то глянет из ветвей,
морозом жути кожу задевая,-
не бойтесь! Это личики детей,
взлелеянных под сенью злодеянья.
Но, может быть, в беспамятстве, в раю,
тот плач звучит в честь выбора другого,
и хрупкость беззащитную свою
оплакивает маленькое горло
всем ужасом, чрезмерным для строки,
всей музыкой, не объясненной в нотах.
А в общем-то - какие пустяки!
Всего лишь - тридцать тысяч гугенотов.
Перевод песни
I thought in a cozy hour of rain:and suddenly, indeed, according to the logic of threading,
obviously immoral child
born near the bloodshed.
That night when St. Bartholomew
at the feast, he called all those who hungered, how thin
there was a cry of someone between two fires
not yet Huguenot and not Catholic.
Another chick, barely singing nonsense,
still not knowing kid in walking,
he survived and took the first breath,
taken from the breath of the executed.
How much, nanny, neither pest nor feed
thy child is a flower of honey of honey,
in his neat little blood
lives a breath of foreign oxygen.
He is a gourmet, he wants to drink more,
the body is unenlightened,
which is insatiable, sweet, hot
Tastes the spirit of the larynx nipped.
I got used to breathing! Not to blame
in the religions and deaths of the distant.
And he takes a bloody child
for everyday benefits for the lungs.
I do not know in the shadow of whose shoulder
he sleeps in the comforts of childhood and villainy.
But both the executioner and the executioner’s victim
equally blind baby sleep is corrupted.
When your eyes open - watch
what fate will poison take in him?
Joy - to kill? Or die?
Or mercenary blacken from slavery?
Accustomed to the excess of death,
you good people, fight and fight,
you babysit children so fearlessly
that children are probably not afraid.
And if the child cries from sleep,
don't worry - a little is to blame:
a little worried gum
the milk cutters of the ghoul.
And if something looks from the branches,
frost horror skin touching, -
do not be afraid! These are the faces of children
cherished under the shadow of atrocities.
But maybe in unconsciousness, in paradise,
that cry sounds in honor of the choice of another,
and fragility defenseless its
mourns a small throat
with all the horror excessive for the line,
all music not explained in the notes.
But in general - what a trifle!
Only thirty thousand Huguenots.