Текст песни Мистириус Ширт - Послесловие
- Исполнитель: Мистириус Ширт
- Название песни: Послесловие
- Дата добавления: 19.04.2018 | 00:15:05
- Просмотров: 371
- 0 чел. считают текст песни верным
- 0 чел. считают текст песни неверным
Текст песни
Одному слишком грустно бороться с лоскутным одеялом теней. Одному или одной — уже не помню. Снова друзья и домашние животные собраны в кучу шерстяными петлями пыльного ковра. Старые лакированные шкафы изранены зарубцевавшимися белыми трещинами. Слишком много памяти. Её распирает, как объевшегося толстяка, она вжимается в углы и выбивает скрипучую дверь кухни.До сих пор жива тумба мёртвой бабушки: эластичные бинты и запасная челюсть, панированная крошками от печенья, бальзам «Звёздочка» и выломанная душка очков, сумочка цвета ультрамарин и малиновая помада. Орнаменты и узоры всюду! Шершавой лапой отогнутого края, где-то около двух дня, разбудит ковёр — нельзя пропустить её визит.
Я хочу навсегда остаться здесь, внутри, не выходить ни-ко-гда. Снаружи непонятное и непонимающее месиво из людей, как бурый ком пластилина. Я не являюсь их частью — только притворяюсь, что у меня столько же рук и ног, условно вписываясь по формальным признакам в их вид.
Здесь же — привычная нарочитая тишина, подчёркнутая урчанием всегда голодного холодильника. Надзирателя нет, но заключение осталось.
Это случилось семь месяцев назад — глухой стук падения поставил на паузу взгляд бабушки, заставив прорастать глазками вместе с запасами картошки на промёрзшем балконе.
И теперь надо помнить лишь этот день, когда социальный работник приходит ровно в три. Надеть тяжёлое пальто, пропахшее затхлостью и поместиться вместе со спутанными волосами, потерявшими цвет, в шерстяной платок. Угостить клубникой и молча поставить подпись, кутая руку в тень.
Завтра надо купить клубники и сливок, а потом ждать.
Нельзя отключать радиоточку — одиночество добьет сон.
Перевод песни
One is too sad to deal with the quilt of the shadows. I do not remember one or one. Again, friends and pets are gathered together in a pile of woolen loops of a dusty carpet. Old lacquered cabinets are wounded by healed white fissures. Too much memory. She is bursting like a fat man, she pushes into the corners and knocks out the creaking door of the kitchen.Till now the dead grandmother's curbstone is alive: elastic bandages and a spare jaw, breaded with crumbs from biscuits, "Zvezdochka" balm and broken glasses sack, ultramarine purse and raspberry lipstick. Ornaments and patterns everywhere! A rough paw of the bent edge, somewhere about two days, will wake up the carpet - you can not miss her visit.
I want to stay forever here, inside, not to go out anywhere. Outside, an incomprehensible and uncomprehending mess of people, like a brown lump of plasticine. I'm not a part of them - only pretend that I have the same number of arms and legs, conditionally fit in according to the formal features in their appearance.
Here - the usual deliberate silence, underlined by the rumbling of the always hungry refrigerator. There is no warder, but the conclusion remains.
It happened seven months ago - a deaf knock of the fall put a pause glance at my grandmother, forcing my eyes to grow together with the supplies of potatoes on the frozen balcony.
And now it is necessary to remember only this day when the social worker comes exactly at three. Put on a heavy coat, smelling of mustiness and fit together with tangled hair that has lost its color, into a woolen shawl. Treat the strawberries and silently sign, shaking hands in the shade.
Tomorrow you need to buy strawberries and cream, and then wait.
You can not turn off the radio, loneliness will bring a dream.